Семь дней и вся жизнь

Когда санитары укладывали раненого на носилки, он, с трудом шевеля замерзшими губами, попросил: Ребята, не забудьте взять и мою руку…

В короткой военной биографии Николая
Сквознова было всего семь дней фронтовой жизни.

… Скирманово, словно дразня красоармейцев, забрались на высоту. Попробуй возьми! Кругом доты, закопавшиеся в землю танки.
В лоб не получается, — сказал командир. — Пусть взвод с танком отвлечет внимание фашистов от основной группы. Выполнив задачу, рассказывает Николай Иванович, стали отходить. И тут увидели группу бойцов. Было удивительно: они шли во весь рост. Мы тоже встали. А они ударили по нам из автоматов… Это были переодетые фашисты.

Две пули впились в грудь Сквознова, и, пробив оба легких, порвали нерв левой руки. День лежал на морозе искромсанный врагом шестнадцатилстний юноша. Ничей на ничейной полосе — ни смерть не могла до него дотянуться, ни жизнь — вдохнуть силы. Лишь в сумерках на снегу шевельнулись, как призраки, белые тени. Санитары!

Врачи боролись за него изо всех сил. Совсем мальчонка. Ведь просился на фронт добровольцем, отказали: молод. А с чужой повесткой на руках — прошел… И вот теперь… Ему бы еше в школу ходить, а он инвалид. Ему бы песни петь, а у него голосовые связки повреждены. Ему бы, как прежде, на фабрику, к станку, а у него и на другой руке ампутированы обмороженные пальцы. «Как будешь жить, сынок?»
Год пролежал я в госпитале. Учился одеваться, застегивать пуговицы. Врачи говорили: старайся все делать сам, станешь человеком. Хотели дать первую группу, но я отказался.

Вернулся солдат домой. Не узнал Яхрому. Из каждой комнаты казарм задрались трубы к небу. Кругом копоть и дым. Словно не дом стоит, а пароход идет.

Выбежала навстречу, заголосила мать. И хотя догадывалась по чужому почерку письма о случившемся, а все-таки надеялась.

Надо было решать: куда идти. «Сидячая» работа бухгалтера не очень прельщала. Товарищ позвал на фабричное радио.

Сквознов не только включал и выключал усилители. Зачищал зубами провода, соединял их. Его не устраивала ни жизнь в полнакала, ни людская снисходительность.

Однажды приехал земляк, профессор А.А.Бусалов. Увидел искалеченного парнишку, предложил исправить «кое-что». Конечно, о полном выздоровлении не могло быть и речи, но через год безжизненно висевшая рука стала Помощницей.
… Эта пленка бесценна. Ее часто можно услышать на наших торжествах. За словами Левитана «освободили город Яхрому» — драматические события, очевидцами которых стали многие, живущие и сейчас.
А знаете, как она появилась? Я поехал к Левитану с одной своей задумкой, — говорит Н.И.Сквознов. — Юрий Борисович откликнулся на просьбу с удовольствием и на следующий же день ее выполнил.

Прославленный диктор был в Яхроме. Помимо этого, помог с записью, к 20-летию Победы. Так в фабричной студии создалась необычная фонотека, которой сейчас пользуется весь район.

А коммунист Сквознов на этом не остановился. Из Красногорского киноархива привез редкие пленки военной поры. О многих торжествах в городе он снял фильмы.

По-разному работают люди его профессии. Незаметно и наоборот. У Николая Ивановича свой «почерк». Он всегда в центре событий, их непосредственный участник. Наверное, потому, что все происходящее дорого ему. И пионеры, поющие под «его музыку», и участники легкоатлетического пробега по рубежам славы, несущие горящий факел, изготовленный им, и ветераны войны, его
сверстники, рядом с которыми он шел в первую и последнюю свою атаку, и помолодевший город.

А еще ему, кавалеру двух орденов Отечественной войны, дорог день, оставшийся навсегда в памяти поколений. Тянул тем майским утром Николай Сквознов провода, устанавливал микрофоны, проверял в который раз готовность. И состоялся митинг. Не на фабричном дворе, а на городской площади, ибо народа отметить День Победы собралось много. С той поры Николай Иванович неизменный участник этого торжества. В который раз включает он свою технику, чтобы округа слышала голос всенародного праздника.

Н.Фёдоров.