Вот ведь как бывает в жизни: один эпизод может вызвать череду воспоминаний. И явственнее предстанет перед тобой судьба человека во всей своей сложности и неповторимости.
… Наш обычный сельский дом стоял на окраине Рогачева в переулке с сельским же названием — Огородный. За переулком, действительно, начинались колхозные огороды. В доме, как водится, почетное место занимал хорошо испытанный временем дедовский агрегат — старинная русская печь. Оставила она добрую память. «Семейный очаг» в подлинном смысле этого слова. В печи готовили простую крестьянскую еду. Но все было вкусно. Духовитые хлеба мама выпекала в печи. А какое наслаждение пить топленое молоко с коричневой пенкой!
Печь — всему дому голова: зимой долго держала тепло, в ней готовили пищу, сушили одежду, обувь. В иных семьях и хорошо натопленной печи устраивали жаркую баню.
Мастера печных дел всегда на селе почитались и уважались. Припоминаю, что в нашем доме помогал мастеру класть печь парнишка Ваня Федоров. Перемазанный глиной, работал сноровисто, ловко. Отец Вани, Василий Федоров — известный в округе печник. Вот и сынишка перенял от родителя почитаемое в народе мастерство. Печь, сложенная ими, долго служила добрую службу в нашем доме — до самой войны, до оккупации немцами Рогачева, пока они не принесли в село беду…
Многое с годами стирается в памяти. А вот печь и нашем доме и юного печника Ваню я не забыл. А казалось бы, ну что в том особенного! Однако, сложилось в жизни так, что c семьей Федоровых повелось общаться не раз. Хотя рассказ пойдет не о печах.
Припоминаю 1951 год. К нам, десятиклассникам, в Рогачевскую среднюю школу пришел молодой летчик, офицер. Герой Советского Союза. Увлеченно рассказывал об авиации, о воздушных боях. О сложной и трудной профессии летчика-истребителя.
Беседа с Иваном Федоровым впустую не прошла — некоторые ребята после школы пошли в авиацию.
В начале шестидесятых годов в Рогачеве я посетил дом, где жила мать Героя. Вот что сказала мне тогда Марфа Алексеевна:
— Рос Ваня в семье, как и все мои семь сыновей, трудолюбивым. Послушным был. Все, что надо, по хозяйству делал. Ванюша сначала отцу помогал, а потом самостоятельно печником трудился. Упорный, настойчивый, особенно когда дело касалось учебы. В 1939 уехал в Москву. Поступил в физкультурную школу. А потом — в летную. На фронте с первых дней войны.
Марфа Алексеевна показала бережно хранившийся листок фронтового письма майора Т.Пасынка. Вот что было написано в нем:
«Дорогие Василий Иванович и Марфа Алексеевна!
Пишу вам с Берлинского аэродрома. Вместе с вашим сыном мы прошли тяжелый, но славный путь. Ваш сын в воздушных боях уничтожил 45 вражеских самолетов. Слава о нем как о летчике-богатыре идет по всему фронту. Герой Советского Союза Иван Васильевич Федоров — замечательный советский ас, кавалер многих орденов и медалей.
Дорогие Василий Иванович и Марфа Алексеевна! От (смени командования благодарю вас за воспитание отважного патриота нашей Родины, члена великой Коммунистической партии. Многих лет жизни вам, дорогие. Желаю дождаться и обнять сына-героя, сына- победителя ”.
Известно, что на плакате «Герои земли дмитровской» сказано, что И.В.Федоров сбил 28 самолетов противника. В одном из номеров журнала «Крылья родины» указано 36 самолетов. А вот майор Т.Пасынок называет 45. Меня это насторожило. Существенная разница. Печатные издания послевоенные. Кто может внести в это ясность? Конечно, сам «автор» воздушных боев. Поэтому я и написал ему письмо. Иван Васильевич вскоре прислал ответ:
«Уважаемый Лев Васильевич!
… 28 самолетов указаны в плакате, может быть, правильно, если сведения взяты из материалов о представлении к званию Героя Советского Союза. Но это было еще далеко до Победы (1943г.) И в журнале указано справедливо, что мною сбито 36 самолетов
противника лично в воздушных боях. Майор Т. Пасынок тоже прав, указав 45 самолетов, так как мы не делили самолеты, сбитые в воздушных боях и уничтоженные на земле. Кроме 36 сбитых в воздухе, я уничтожил на аэродромах противника еще 9 самолетов: 36+9=45. И.Федоров».
Да, арифметика по-школьному проста. 45 — и все! Напомню, что в первую мировую войну летчик, сбивший пять самолетов противника, получал право называться асом. А рогачевский парень перекрыл эту «норму» в 9 раз! А что таила только одна боевая схватка? Вернемся к тем огненным годам.
… 1943 год. Кубань. Теплый цветущий май. За садами станицы аэродром. Обычная боевая работа. И вот радиосообщение: «Восьмерка «мессеров» штурмует аэродром Абинская. Окажите помощь». Вслед за четверкой дежурных «яков» уходит в небо еще пара — два лейтенанта, Иван Федоров и Георгий Чураков. На подходе к станции Ахтырская, что рядом с Абинской, увидели сзади себя восьмерку «мессершмиттов». Прячась в лучах солнца, они заходили в атаку. Федоров предупредил ведомого: “Георгий, нас атакуют!» Не меняя курса, разогнали скорость и боевым разворотом вышли в лобовую. Федоров срезал «мессера» с первой же очереди. И «желтоносый», вращаясь, понесся к земле.
А в это время подоспели еще семь «ME-109». «Нас двое, а их четырнадцать… — подумал Иван. — Многовато…» Но ведомого подбодрил: «Держись, Георгий!» И закрутились истребители в смертельной схватке. Двое отвлекли с другого участка фронта пятнадцать «ME-109»!
Бой длился долго. Вот и горючее на исходе. Израсходованы боеприпасы. Но как выйти из боя? Немец сразу зайдет в хвост — и конец.
В этот момент к Федорову приблизился «месссршмитт». Самолет встряхнуло. Мотор запарил. Из-под капота вырвалось пламя. И в этот миг Иван увидел впереди себя идущего в атаку «мессера».
Самолеты стремительно неслись навстречу друг другу. Немец уже издали начал стрелять. Огненные трассы прошивали разделяющее их пространство. А Федоров не отвечал — патронов не было. И не сворачивал. Шел на таран. Знал, что это верная смерть. Боялся только одного: чтобы фашист не свернул. И он не свернул — не успел этого сделать. Но нервы у фашиста все-таки сдали — в последний миг он рванул влево. Однако поздно! Федоров в это мгновение успел довернуть свой самолет…
Страшный удар! Неведомая сила подхватила советского аса, понесла в красное облако… Очнулся в воздухе. Дернул кольцо парашюта. Жив! И вдруг рядом сверкнула огненная трасса. С беспомощным летчиком, только что таранным ударом уничтожившим фашиста, решили рассчитаться его сообщники. Они атакуют, не переставая… А затем подоспели два краснозвездных истребителя и встали в круг над опускающимся товарищем. Это были Спартак Маковский и Семен Лебедев.
Следует добавить, что Иван Федоров накануне этою боя был ранен в голову в одной из воздушных схваток. И командир полка майор Попов дважды отправлял его в палатку медсанчасти. Но упрямый лейтенант твердил одно: «Я здоров. Хочу в бой».
Летчик коммунист Георгий Чураков погибнет в том же 43-м. А Спартак Маковский и Семен Лебедев встретят Победу.
«Точку» боевому счету Иван Васильевич Федоров поставил в апреле 1945 года над Берлином.
Л.В.Махлин.
