Освободив Рогачёво, войска 348-й стрелковой дивизии Анисима Стефановича Люхтикова на рассвете 9 декабря ушли на запад.
Командир 348 дивизии Люхтиков Анисим Стефанович.
Следы панического бегства гитлеровцев-всюду… Под белой маскировочной сеткой груженная оружием машина. Оборванный трос на крюке, под колесами бревна, доски. У машины рогачёвские мальчишки.
Твердят, перебивая друг друга, что эта Витькина машина, что если б не Витька, увели бы фашисты ее.
Витька Воеводин — обыкновенный наш мальчишка. Ватник старый, отцовский, ниже колен, валенки тоже отцовские, но такие, что даже гитлеровцам не приглянулись. Кепка маленькая на голове.
Рассказывает, как все было, как вывел из строя машину. Записываю, потом фотографирую Витьку в кабине его трофейной машины. Через несколько дней в нашей армейской газете появляется это фото и очень короткая приписка к нему: «Перед отходом немцев из села пионер Витя Воеводин разъединил электропроводку и не дал немцам увести машину». В те дни в редакции нашей армейской газеты шли «бои» за каждую лишнюю строку на полосе, и это было все, что удалось мне сказать о Витьке. Взглянув на снимок, вспомнил о рогачёвском мальчишке то, что осталось тогда несказанным.
… К ночи лютый, прихваченный ветром мороз прижал ртутный столбик до крайности. Березы звонко похрустывали, будто их скручивали во всю длину ствола. Зачастили автоматные очереди. Неподалеку от села рвались мины, над крышами с истошным воем проносились снаряды, и слышен был рокот разрывов где-то там, за каналом, в глубине вражеской обороны. Тревожные огни ракет, непрестанно вспарывая небесную темень, осыпались на землю мерцающими каплями огарков.
Война снова подкатывалась к Рогачёву, но теперь с той, с другой, с московской стороны. И люди ждали ее, люди ждали этого часа все недолгие дни и ночи фашистской опалы. Ждали, терпели, верили: наши вернуться.
Затаив дыхание, Витька вглядывается в щелку. С ним в сенях еще трое рогачёвских мальчишек. Прижались к доскам. Молчат. Ждут Витькиной команды. Он старший и самый отчаянный.
По двору бегают фашисты. Выкатывают мотоциклы, ставят пулеметы, и все туда, туда — к лесу. Там идет бой.
Все ушли. Только часовой у машины остался. Топает, вертится, как юла. Холодно солдату. Мерзнет солдат в своей тонкой зеленой шинельке. Доканал мороз фашиста. Не выдержал. Ушел с поста.
Скрипнула дверь амбара. Там у них печка поставлена чугунная.
Витька выводит мальчишек из укрытия, показывает, где стоять, как сигналить, если выйдет часовой. А сам к машине. Столько добра в ней для партизан! Ящики с гранатами, ящики с новыми автоматами, ракетницами. А патронов сколько!
«Не уведут такую машину фашисты. Ни за что не уведут!»- так думал Витька, подбираясь голой рукой к боковой створке капота. Мерзнет рука. Больно.
Очень больно. Пальцы, будто намагниченные, пристают к железу. Чуть поодаль створка, и в узкую щель Витька просовывает закоченевшую руку, он знает: сбоку тонкие нити проводов. Он видел их, когда водитель поднимал капот. Цветные.
Собрался с силами, рванул застывшими пальцами провода. Что-то щелкнуло, цокнуло. И так-же, крадучись, ползком, на животе к сеням. Теперь не уведут! Теперь не уйдет машина. И достанется это партизанам. Отцу.
Мальчишки видели, как бесновались фашисты у машины. Кричали, ругали водителя, торопили. Молчал мотор. Машину отбуксировали со двора, колесо попало в заснеженную воронку, трос с грохотом оборвался. Так и осталась она поперек дороги.
Та самая, которую задумал отбить у фашистов, оставить в селе, чтобы передать партизанам, пионер Витька Воеводин — отчаянный, смелый рогачёвский мальчишка, сын партизана.
В.Медведев.
