В ноябре 1941 года враг захватил город Яхрому и пытался с ходу форсировать канал имени Москвы. После отчаянных усилий фашистам удалось захватить мост через реку Яхрому. Девять средних танков и до батальона мотопехоты прорвались на мост через канал, отдельные части врага оказались на восточном берегу.
Оборонявшая этот рубеж 50-я стрелковая бригада не могла выбить противника, так как занимала оборону на широком фронте, а срочно переброшенная сюда 71-я бригада морской пехоты сбилась ночью в лесу с курса и своевременно не вступила в бой. Так и получилась, что наша часть, направлявшаяся в район севернее села Орудьево, была остановлена и по тревоге прямо из вагонов пошла в бой. Мы повели наступление в районе Перемилова и Семешек. К утру враг был выбит, и наша часть заняла оборонительный рубеж на Перемиловских высотах. Затем подошедшая утром 71-я бригада приняла от нас фронт.
Наша же часть маршем пошла на север и заняла оборону по каналу на широком фронте от Каналстроя до Запрудни. Я с вверенным мне 1-м батальоном находился на правом фланге бригады, занимая линию от Запрудни до Дятькова.
Только мы успели зарыться в землю, как на противоположном берегу показалось фашистская мотоколонна с легкими танками, которая по лесной дороге подошла со стороны Куликова, чтобы форсировать канал. Для этого фашисты хотели использовать лед. Они не ожидали, что канал здесь обороняется. Мы открыли по ним огонь из двух 57- миллиметровых орудий и подбили два танка. После этого вражеская пехота развернулась и пошла на нас в атаку. Наши танковые пулеметы косили фашистские цепи.
Но враг, несмотря на большие потери, продолжал наступление. Вот его передние ряды спустились с крутой насыпи и ступили на лёд. Но фашисты не знали, что наше командование приготовило для них «сюрприз», приказав спустить воду в канале примерно на 80 сантиметров. И только вражеская мотопехота вышла на лед, как он начал ломаться, и фашисты, оказавшись в воде, стали тонуть.
Каменка на карте 1941 года.
Оставшиеся в живых враги отошли в лес и начали обстреливать нас из артиллерии, сбрасывать на нашу оборону бомбы с самолетов. Три авиабомбы разорвались неподалеку от моего командного пункта.
Вскоре подошли новые части, которые нас сменили, а мы были возвращены на исходные позиции и 8 декабря начали наступление западнее Икши в составе трех бригад, наносивших удар в общем направлении на Солнечногорск. В результате удара этих бригад противник был отброшен на несколько километров. А мне с батальоном удалось проникнуть глубоко в тыл противника в районе Парамонова и Подъячева.
Наши части продолжали развивать наступление. Левее от нас на Белый Раст двинулась морская бригада. Мне с наблюдательного пункта было видно, как цепи моряков в бушлатах, тельняшках, многие — в бескозырках шли в атаку. Отдельные группы моряков подползали к закопанным танкам противника и забрасывали их гранатами. Так они брали одну за другой огневые точки фашистов. К ночи моряки подобрались к самой деревне. Ночь готовились к броску, а утром на заре пошли в атаку. К исходу дня Белый Раст был очищен от фашистских войск. На поле боя противник оставил много убитых и раненых, а также немало подбитой и «замороженной» техники.
… Мне было приказано со своим батальоном атаковать Каменский узел обороны противника, разгромить его и овладеть Каменкой. Задолго до рассвета батальон занял позицию на опушке леса восточнее Каменки.
После того, как отгремели залпы орудий артиллерийского дивизиона, мы начали атаку. Противник обрушил на нас минометный огонь и начал обстрел из пулеметов, установленных на огородах восточной окраины деревни и северных высотах за рекой Каменкой. Атакующие цепи стали редеть, появились убитые и раненые. Наша пулеметная рота залегла у опушки и обрушила шквальный огонь на позиции врага.
В это время через Каменку проходили отступающие мотоколонны противника. Их преследовала наша авиация. Штурмовики на бреющим полете подбили половину машин. Фашистские пехотинцы и танкисты, выбравшиеся из горящих танков, стали разбегаться по оврагам и уходить на северо-запад. После кровопролитного боя наш батальон ворвался на северо-восточную окраину села, захватил три дома и школу. Начались ожесточенные рукопашные схватки.
Об одном эпизоде мне хочется рассказать подробнее. Когда мы достигли вражеских окопов, увидели, как мимо, спасаясь от пуль, к одному из домов бежала женщина с девочкой. Они погибли бы от вражеского огня, если бы мы с ординарцем не укрыли их в окопе. Я только успел спросить девочку, как ее зовут. «Маша” — ответила она.
А сражение становилось все ожесточеннее. Наша левофланговая 2-я рота южнее Каменки перехватила Рогачевскую дорогу и продолжала вести сражение с остатками вражеской мотопехоты, разгромленной нашей штурмовой авиацией. Первая рота старшего лейтенанта Артемьева ворвалась в центр села, и у моста и кузницы шел ожесточенный бой за каждый дом и сарай. Третья рота атаковала высоту севернее Каменки, по ее цепям противник вел пулеметный и минометный огонь. Рота начала залегать в рыхлый снег. Я наблюдал за боем и думал: «Если вся рота заляжет, тогда — конец: трудно будет ее поднять опять…»Оставив начальника штаба, я побежал вдоль линии фронта к бойцам и снова поднял их в атаку. По всей цепи загремело победное «Ура!» Противник поднялся из окопов в контратаку, но не дошел до нашей цепи метров сто и побежал назад в овраг.
Во время перестрелки меня ранило в бедро левой ноги. Но только когда правофланговая рота погнала противника через речку на западный берег, я вместе с санитаром направился к командному пункту. Там мне была оказана первая помощь.
В это время шел бой за Рогачевское шоссе. Фашисты, боясь быть отрезанными, старались удержать его во что бы то ни стило, когда мы перерезали это шоссе в районе Каменки, противник бросил на этот участок свежие силы. Наш батальон несмотря на значительные потери, продолжал атаковать врага.
В разгар этого боя один из снарядов разорвался в нескольких метрах от меня. Я был вторично ранен в пах, а когда поднял голову, увидел санитара и своего ординарца Гришу. Неподалеку у овина наводчик Вася Соколенко устанавливал «Максима». Через несколько секунд он уже поливал свинцом фашистскую пехоту, Мы с санитаром поползли дальше, к деревянному сараю, чтобы перевязать раны. И только добрались до него, как деревянные стены прошили пули. Это стрелял пулеметчик с фашистского бронетранспортера со стороны реки. Он находился от нас метрах в двухстах. Со второго выстрела из винтовки мне удалось заставить пулемет замолчать.
В это время первая и третья роты поднялись в атаку. У колхозной кузницы, куда меня раненого после перевязки доставил санитар, нас встретил помощник начальника штаба батальона лейтенант Толстиков. Каменка уже полностью была очищена от фашистов. Но бой еще не прекращался. Наши части продолжали преследовать противника, который ожесточенно сопротивлялся.
Скоро рядом со мной у кузницы положили и моего заместителя — старшего лейтенанта Н.Г. Артемьева. Он тоже был серьезно ранен. И только я успел передать командование батальоном лейтенанту Толстикову, как послышался вой тяжелого артиллерийского снаряда, и тут же яркая вспышка разрыва ослепила глаза. Больше я ничего не запомнил. Очнулся уже в полевом армейском госпитале. Мне потом рассказали, что тем снарядом были убиты почти все раненые, что находились у кузницы, в том числе Артемьев, пулеметчик Вася Соколенко и другие. У меня же к двум ранениям прибавилось третье — в голову. Но когда я вышел из госпиталя, то опять продолжил путь по дорогам войны.
Генерал-майор в отставке В.Янковский.
