Самолет 303315

Голубое безоблачное небо. Мерцая тусклым светом, волнуется еще зеленая нива. А в высокой траве беспрерывно трещат кузнечики.

По пологому склону медленно спускаемся к болоту. С трудом даются эти последние метры. Наконец, все. Впереди яма, почти затянутая илом, мелкие детали и обломки самолета — спустя много лет вновь открывшаяся на теле земли рана. Эхо минувшей войны.

Несущийся к болоту штурмовик видели все. Устремившись к земле, он, еще несколько секунд назад наводивший ужас на гитлеровцев, а теперь беспомощный, словно хотел укрыться ржаными колосьями, слиться с цветистым ковром луга. Со стороны казалось, что летчик старался вытянуть из умирающей машины остаток сил. Секунды и метры решали судьбу экипажа. Те самые, что мы только что отмеряли. Спасение было впереди, в болоте, куда командир Ил-2 и направил самолет.

Лес. Поле. Луг. Все это, прежде такое прекрасное, сейчас мчалось навстречу увеличивающейся в размерах смерти. Еще немного, еще… Нет. Самолет ткнулся в косогор и, разом потеряв крылья, плюхнулся в болото. Грязь и вода рванулись в разные стороны. Через несколько часов закрылась рана на теле земли, оставив память о штурмовике в вечных рассказах очевидцев и кратком боевом донесении.

Из документов 624-го полка 308-й штурмовой авиадивизии. «24 июня 1944 года самолет ИЛ-2 N303315 с экипажем в составе летчика младшего лейтенанта Л.П.Церцвадзе и воздушного стрелка младшего сержанта В.В.Былинина не вернулся с боевого задания из района Малое Бабино. Самолет списан как безвозвратная потеря».

Были еще два документа. Скупые весточки домой.

«Грузинская ССР, г.Зестафони, ул.Чиатурская, д.15. Уважаемая Лидия Левоновна! Ваш сын…»

«Московская область, Дмитровский район, с.Подлипичье. Уважаемые Василий Иванович и Федосья Сергеевна…» Вместе с уведомлением вернулось обратно с пометкой «вручить адресату невозможно» и последнее родительское письмо Васе Былинину. Но в самом уведомлении горестные строки не были до конца категоричны. Они одновременно сохраняли призрачную надежду и неизвестность: «Пропал без вести».

… Для Веры Васильевны встреча с прошлым оказалась неожиданной. Зимним днем, подходя к старому дому, который она изредка в это время навещала, увидела еще издали торчащий в заборе конверт. На фоне потемневших бревен он казался каким-то чуждым пришельцем из иного времени. Дрогнуло сердце: адрес значился довоенный — «село Подлипичье». Это было еще одно официальное послание: Центральный архив Министерства обороны просил откликнуться родственников младшего сержанта В.В.Былинина. Всего несколько строчек, а напомнили вдруг о многом…

А он полетит? — спрашивает мальчуган своего старшего товарища и соседа Алексея Машенкина, будущего прославленного военного летчика. И вот легкая, обтянутая папиросной бумагой модель поднимается над широкой подлипицкой улицей. А потом Вася Былинин уже сам мастерит себе такую же. Одна из них долго еще весела в комнате под потолком. Только после гибели автора ее сняли.

Он частенько становился первым среди сверстников. На сенокосе, на лугах за Яхромой, в ночном под Волдынским, на колхозном поле. Крепко сложенный и рассудительный, он покорял смелостью и весельем, привлекал собственной твердой позицией и ясными планами на будущее. Многие дела в классе не начинались без него.

Василий Былинин и Сергей Лобанов. Два подлипицких паренька всюду были вместе. И в делах, и в забавах. Вместе после восьмилетки поехали поступать в Мичуринский плодоовощной техникум. Вот только запустить модель с моторчиком Вася не успел — завершилась школьная учеба. Стать агрономом тоже — помешала воина. Но в короткой жизни они успели сделать главное — встать на защиту своей Родины. В сорок первом оба друга ушли на фронт. Воевали, были ранены, приезжали на побывку домой. И оба пропали без вести на огромном поле битве. Сергей под Харьковом в сорок третьем, Василий в Белоруссии — в сорок четвертом. Теперь вот место и обстоятельство гибели Василия Былинина установлены.

… Вася приехал, — радостно объявила на улице Федосья Сергеевна. Этот короткий отпуск был словно новогодний подарок. Друзья, все, кто остался, собрались у елки. Быстро сделанные украшения, капуста и картошка на столе, патефон и такая знакомая «Катюша”.

Какой хороший вечер. Прямо не верится, — сказал курсант с голубыми петлицами.

Возможно, он думал о том, что где-то далеко клокочет огнем передовая, а самолеты пытаются ускользнуть от перекрестия прожекторов. А может быть, чувствовал, что такой счастливой ночи у него больше не будет. Морозной зарей занималось утро 1 января 1944 года.

… Их подняли по тревоге. 24 июня 1944 года в 7 часов 40 минут командир полка отдал боевой приказ: «Штурмовым и бомбардировочным ударом подавить артиллерию противника в укрепленном районе Выдрица — Малое Бабино — Богушевск… Эшелону 2-й Группы в составе 12 самолетов ИЛ-2 уничтожить живую силу и огневые точки противника. Время нанесения удара — 11 часов 8 минут».

Штурмовики, которых повел лично командир полка, один за другим поднимались со смоленского аэродрома и переходили линию фронта. Погода неважная, но было видно, как внизу горела земля, рвались снаряды. И хотя летчики понимали, что участие командира в предстоящей операции указывает на чрезвычайность ситуации, обстановки на фронте они не знали.

Летнее наступление в Белоруссии на протяжении 1100 километров успешно развивалось, и только в районе Орши на участке в 23 километра оно не продвинулось ни на шаг. Торопило командование, гибли люди и техника. И тогда в бой были брошены 5-я танковая и 1-я воздушная армии.

Вижу самолеты врага, — раздалось в наушниках. Четыре «Мессершмитта-109» и два «Фокке-Вульфа-190» устремились на шестерку штурмовиков, с земли ударили две зенитные батареи.

Наши самолеты выстроились в круг, и у фашистов на земле начался сущий ад. «Черная смерть», как фашисты называли ИЛ-2, бросались на головы, осыпая снарядами и пулеметным огнем. Когда приказ был выполнен, на земле валялись остатки пушек трех батарей, около двухсот гитлеровцев, догорали 25 автомашин, а на месте склада с горючим полыхал огромный костер. Это было на земле, а в воздухе комэск не досчитался одного экипажа. Как его сбили, никто не видел.

Впрочем, очевидцы были.

До пятидесяти машин участвовало в тот день в сражении над деревней Малое Бабино, — рассказывал бывший партизан С.А.Еременко. — Мы с Василием Горовцом видели, как в сторону деревни стал снижаться штурмовик…

Время было скоротечное, сменяемость экипажей большая: гибли одни, зачислялись другие, — говорил мне на встрече в Орше Герой Советского Союза полковник А.Д.Путин, бывший командир их эскадрильи, участвовавший в том бою. — Естественно, не вернувшиеся в тот день с задания ребята плохо запомнились.

Подписывая извещение родственникам, командир еще раз посмотрел на документы. «Летчик младший лейтенант Левон Петрович Церцвадзе, 1918 года рождения, член ВЛКСМ с 1941 года. Окончил Тамбовскую военную школу летчиков и с 21 ноября 1943 года проходил переучивание в 34-м запасном полку, в 624 полк прибыл 5 апреля. Налет на ИЛ-2 — 168 часов 31 минута. Два боевых вылета. Воздушный стрелок Василий Васильевич Былинин, 1922 года рождения, член ВЛКСМ с 1938 года. В 1944 году закончил аэроклуб, в полку с апреля 1944 года. Налет на ИЛ-2 — 20 часов, в полку 5 часов 15 минут».

Эх, сынки, сынки,… — командир отложил документы в сторону.

Верно, выходит, неписаное правило: только после десяти вылетов можно сказать, что прошел через все, будешь жив…

Это была суровая правда, которая подтверждалась не раз. Опыта штурмовки экипаж Церцвадзе- Былинин не имел.

«Вы спрашиваете, помню ли я летчика нашего 624 авиаполка младшего лейтенанта Левона Петровича Церцвадзе и его воздушного стрелка младшего сержанта Василия Васильевича Былинина? Ну, конечно же, помню! Мы, техсостав, отдавали все силы для осуществления боевых вылетов, провожали ребят на задание и с нетерпением ожидали их возвращение живыми. Общежитие девушек находилось недалеко от аэродрома, в землянках. Вася часто приходил к нам. Был он высок ростом, фигура статная, как у хорошего спортсмена. На лицо даже красив, только очень грустный был у него взгляд. Волосы красивые, кудрявые немного, но седые. Он был удивительно скромен и очень молчалив. Тогда он был всего на два года старше меня, но выглядел намного старше. И накануне своего последнего полета он был у нас. Посидел молча, потом собрался уходить, и уже прощаясь, сказал: «Пойду, а то завтра трудный день. Как прилечу, расскажу все о себе». Но такому не суждено было случиться… И нет слов выразить то горе, что переживали мы, когда самолеты не возвращались. Молили всех богов, чтобы остались живы. Много еще неразысканных мест, где покоятся останки наших ИЛов и их славных и бессмертных экипажей.

С уважением А.М.Первак. Броды, Львовской области».

Когда Вера Васильевна получила неожиданное письмо из Центрального архива Министерства обороны, поиск достиг апогея. Журналисты «Правды», «Комсомольской правды», «Красной звезды» Белорусского военного округа. Белорусского телеграфного агенства, работники архива установили имена павших, нашли их родственников. Поиск однополчан вела и наша газета по четырем республикам — от Львовской области до Хакасии. Из Севастополя и Оренбурга, Горького и Москвы писали летчики В.А.Анцух, Н.А.Глушков, С.И.Жигалин, А.И.Шишов, однокласники Былинина — Б.Быков и Н.Лесик.

А истоки большой работы — в том дне, когда самолет, теряя высоту, скрылся в болоте. Все эти годы садился за письма местный житель Василий Никитович Горовец. Просьба одна: отнять у топи тайну. Разные получал он ответы: уклончивые и отказные, сетующие на отсутствие техники и сил! Наконец, нашел единомышленников, достучался до людских сердец.

… Все с того же косогора группа ребят медленно спускается туда, где под густо разросшимся кустарником покоится штурмовик. Это группа аквалангистов спортивно-технического клуба «Чайка» производственного объединения «Минсктракторозапчасть», руководимая Вячеславом Смелым. Коллектив не профессиональный, но работает с большим мастерством. В активе его — поиски следов танкового десанта 1943 года и перезахоронение останков советских воинов, подъем боевой техники из озер у Борисова камня, упоминавшегося в летописях, поиски архива гестапо.

Одна за другой падают ветви кустарника. Теперь надо точно определить границы поиска. Шестиметровые щупы уходят в бездонную грязь. Ничего похожего на встречу с металлом нет. А может, и нет тут самолета, ведь в округе более десятка хранит их оршанская земля. Нет. просто трясина не хочет открывать свою тайну, запрятанную на глубину. Наконец — есть! Щуп уперся во что-то твердое (потом выяснилось — двигатель).

Начинается выемка грунта. Колхоз «Родина» и ПМК выделили технику. Но когда в котлован хлынула вода, и она оказалась бессильной.

И тогда над местом, ставшим в эти дни центром внимания, повисает вертолет. С неба опускаются насосы и другое оборудование. Воды почти нет. На глубине четырех метров ребята натыкаются на первых посланцев прошлого — большие и малые части штурмовика. Вот и кабина. Она, кажется должна прояснить все. Последнее усилие, но кабина пуста. Лишь пистолет и кобура напоминают об экипаже.

Снова поиск. Тщательно перебирается и переливается в руках грязь. Наконец, найдено главное — номер самолета — 303315 и номер двигателя АМ-38Ф 4519593. Осмотрев мотор, специалисты устанавливают причину гибели штурмовика: зенитный снаряд попал в двигатель, когда самолет был на крутом вираже.

Поднятые части боевой машины передаются в минский Музей истории Великой Отечественной войны, но работы на этом не кончаются. Требовалось увековечить память экипажа.

Спустя год июньским днем у деревни Малое Бабино собрались все, кто мог. Сухощавый полковник со звездой Героя — комэск-1 А.Д.Путин, родственники Василия Былинина, ребята из «Чайки», привезшие к месту символической могилы памятник, ветераны — С.А.Еременко и В.Н.Горовец, колхозники и учащиеся, проезжающие автолюбители.

Знакомые портреты в рамках, табличка с именами павших и молоденький лейтенант с «птичками» на погонах. Хор, исполняющий народные песни. Работают кинодокументалисты.

Как назвать этот день? Праздник? Да, заполнена еще одна страница войны. Поэтому яркие краски вокруг. Горе? И это не отнять, ибо раны войны не залечишь.

И сейчас мимо обелиска, рядом с которым стоит бронеспинка штурмовика, идут и идут машины. Замедляя ход, они дают пронзительно долгий сигнал. Это дань памяти Левону Церцвадзе и Василию Былинину. А в небе самолет белой чертой режет надвое небо. Возможно, это тот молоденький лейтенант, выступавший на митинге…

Когда в 1968 году в Подлипичье открывали памятник погибшим сельчанам, первой выбили фамилию Былинина, чуть ниже Лобанова. Федосья Сергеевна подошла к поднявшемуся на широкой улице камню и все смотрела на золотые буквы. И хотя знала, что нет ее сына в живых, об обстоятельствах его гибели могла только гадать.

Жаль, не дождалась она этого дня.

Н.Фёдоров.