В час, когда ночь коротка и светла, а лень кажется вечным, предутренняя тишина, взорвавшись от грохота снарядов, ушла из нашей жизни на долгих четыре года, а для многих навсегда.
В тот трудный час главным действующим лицом стал солдат. Кем он был заводским пареньком, много испытавшим колхозником, вчерашним школьником? Да был он просто советским человеком, в минуту опасности поднявшимся на священную войну.
А где-то ждали письма с фронта родные, близкие, любимые.
Письма с фронта… Белые журавли памяти… Пожелтевшие от времени треугольники, немудреные военные открытки и конверты с таким простым и емким адресом — «Полевая почта…» Они поражают своей простотой проще, достовернее не бывает. В них любовь и ненависть, вера в будущее и жажда жизни. Как бойцы хотят жить! Как нежно и преданно они любят близких — матерей, отцов, детей, жен! Как зримо перед ними встают картины счастливой довоенной жизни, годы доверия, общие мечты! Как отчетливо видят они будущую жизнь, счастливую будущую жизнь, в которой не всем суждено жить! Как они ощущают связь свою с Родиной, свой долг перед ней!
Не все авторы писем с фронта вернулись домой. Но остались выцветшие строчки их писем, бережно хранимых в семьях погибших, в архиве школьного музея.
С той поры минуло более полувека. Выросли новые поколения. А письма боевой поры живы. Давайте перелистаем их страницы.
Владилен Кондратьев родился в 1925 году. Учился в Орудьеве и Дмитрове. Летом 1941 года строил укрепления в Смоленской области. Затем учился в ремесленном училище. А с января 1943 года Владилен на фронте, наводчик тяжелого миномета. 15 июля 1944 года погиб.
«С фронта в тыл! 15.7.44 г. Вчера получил от вас письмо и читал его во время артподготовки к наступлению. Кругом такой грохот и шум, ничего не слышно за два шага. В воздухе было столько наших самолетов, что я еще не видел никогда, хотя и был не раз в наступлении. Партия за партией, штук по 10-20 они бомбили укрепления целый день. Чуя свою смерть, немец упорно огрызается. Пишу письмо в траншее. Кругом такой же грохот, кто его не слышал, назвал бы адом. Ну вот все, что сейчас у меня. Пишите чаще и больше. Передавайте привет всем. Пока до свидания. Крепко целую».
Но свидания не было. Сложил письмо в солдатский треугольник, сунул в карман и пошел в атаку… На другой стороне треугольника уже другой рукой написано:
«Здравствуйте, Матрена Моисеевна! Вы меня не знаете, и я вас. Ваш сын успел написать своею рукою вам письмо, но не успел отправить. 15-го VI.44 г. примерно в 12 часов дня перестало его сердце биться. Он погиб, и похоронили его на поле бон. Я его товарищ
И. С. Д»
«8.12.43 г. Привет с фронта!
Здравствуйте, дорогие родители! Письмо ваше получил, за которое бесконечно благодарен. Я очень рад , что пишете, но было бы лучше, если бы вы писали чаще. А то пишете редковато, да получаю не все. Мама, ты просишь, чтобы я писал о себе, но ведь мне писать нечего.
Живу обычной жизнью фронтовика, при которой гарантий на дальнейшее существование нельзя дать даже на полчаса. Вот я пишу это письмо, а не знаю, сумею ли его дописать и отослать, ибо снаряды рвутся в нескольких десятках метров. Нередко и засыпало, откопают, и опять живешь и бьешь врага. Были и легкие ранения, разок контузило, некоторое время не слышал, ну а сейчас пока все в порядке. Случается проходить и через села, но от них остались только одни названия, не найдешь даже щепки, не говоря о домах, все сожжено и разрушено. Так что спасаемся и живем в ровиках, на которых вместо наката плащ-палатка. В общем, вот она, солдатская жизнь-то какая. И поймет ее тот только, кто ее испытал… На этом кончаю. Пишите. Крепко, крепко целую всех. Олег».
«19.2.44 г. Западный фронт.
Здравствуйте, дорогие родители. Спешу сообщить, что я пока жив и здоров. Нахожусь на прежнем участке, занимаюсь тем же. Друзей за этот промежуток времени сменил много. Жду, вот-вот и до меня очередь дойдет. Ну ничего. Как-нибудь обойдется, и вот тогда соберемся вместе все в небольшой нашей избушке и поговорим обо всем подробно. А сейчас что, все равно не опишешь, а если и опишешь, то вам не понять. Итак, желаю вам наилучших успехов в вашей трудовой жизни, ну и чтобы в свободную минуту черкнули мне пару строк. На этом кончаю. Крепко целую всех. Олег».
Автор этих писем Олег Бородин родился в 1922 году в Дмитрове. С начала войны он на фронте. Был стойким, мужественным воином. 17 октября 1944 года погиб у государственной границы СССР при выходе в Восточную Пруссию.
«Здравствуйте, дорогие родители — папа, мама и братишка Коля»! Шлю я вам свой сердечный красноармейский привет и желаю всего наилучшего. Дорогие родители, я жив и здоров. Чувствую себя отлично. Я сильно беспокоюсь за вас, так как знаю, что немцы побывали в моем родном городе. Да, если б не эта война, которая сейчас все больше разгорается, то, вероятно, мы были бы все вместе. И вот когда я пишу это письмо, то думаю: может быть, от нашего дома ничего уже не осталось, может быть, уже и из вас кого-нибудь нет в живых. Но будем надеяться, по окончании войны опять увидимся и будем счастливы. Пока до свидания, целую вас всех несчетно раз. Ваш сын. Нахожусь под Москвой. 15.12.41 г.«
«… 10.1.42 г. мы получили новогодние подарки от друзей из тыла. Вы, дорогие родители, скорей всего, тоже участвовали в заготовке новогодних посылок. Я получил тоже посылку, в которой находились 2 носовых платка, мыло, печенье, пряники. Получив эту скромную посижу, я был сильно взволнован, так как еще раз убедился, с какой любовью и заботой относится к нам весь многомиллионный советский народ. 12.1.42 г.»
Василий Лягин родился в Дмитрове, учился в школе номер 1. Любил рисовать, думал об учебе в художественном институте. В начале 1942 года погиб под Ленинградом.
Георгии Мамонов родился в 1922 году. В 1941 году закончил Дмитровскую среднюю школу номер 1. Увлекался рисованием, свои рисунки посылал даже на конкурсы. Очень любил природу. В 41-м направлен в Рязанское артиллерийское училище, затем переведен в Артиллерийскую академию в Самарканде. На фронте был минометчиком. 21 августа 1944 года в г. Лискартс (Польша) старший лейтенант Георгий Мамонов погиб.
«22.5.42 г. Западный фронт (Смоленское направление).
Здравствуйте, дорогие родители! Я очень извиняюсь, что слишком редко пишу. Правда, это не значит, что нет новостей. Напротив, их очень много, но вы знаете, какой я писака: если в год письма 4 пришлю, то это очень хорошо. Обещаю писать немного почаще.
Квартира моя на опушке елового леса. Дело в том, что направление, на котором мы сейчас действуем, находится в лесной местности, то и дело, как и во всех лесах в это время, кукуют кукушки, но не те, которые «предсказывают», сколько лет осталось жить, а те, которые грозно говорят о сосчитанном времени немецких фашистов…
Дорогие родители, меня очень интересует ваше здоровье, как оно? Как жизнь в моем родном городе? Напишите обо всем поподробнее. Хотя здесь и не скучно, но я все-таки с большим интересом почитаю ваше письмо. Как там поживают мои старые друзья, что они пишут нового? Передавайте привет соседям и знакомым. С приветом ваш сын Георгий М.»
«10.4.43 г. Здравствуйте, дорогие родители! Примите от меня чистосердечный привет и наилучшие пожелания в вашей работе и жизни.
Несколько дней назад получил ваше письмо, в котором вы проявляете беспокойство по поводу моего здоровья. Я не понимаю: то ли вы мне не верите, то ли хотите этим самым лишний раз спросить о здоровье. У меня нет никаких оснований для обмана, и, по-моему, об этом писать не стоит. Дорогие мои! Мне не хочется вас обидеть этими словами, но письмо ваше меня полностью не удовлетворяет. Так же, как вам обо мне, мне хочется знать больше, что происходит вокруг вас, и когда окружающая вас обстановка и люди будут мне известны, я могу судить о вашей жизни. Вы бы не задали мне вопроса о болезни, зная мое положение. Однако, если вам и описать его, представить окружающий меня мир вам все равно очень трудно…
Желаю вам всего наилучшего. С приветом ваш сын Георгий «.
«8.5.44 г. Здравствуйте, дорогие родители! Примите чистосердечный привет и наилучшие пожелания в вашей работе и жизни.
Письмо ваше от 25 апреля получил только сегодня. Извините, что долго не писал, не имел возможности.
У нас здесь («у нас» значит то место, где я нахожусь) трава давно позеленела. Рябина, береза и другие деревья покрылись листвой. Очень теплая погода. На полях заканчивают посадку картофеля. Рельеф очень хороший, кругом ровно и очень далеко видно. Я чувствую себя хорошо, со здоровьем благополучно.
Извините, что не поздравил вас с праздником 1 Мая. Как я вам уже писал, нахожусь довольно далеко, дальше, чем в последний раз. Коле Михееву я уже писал открытку, он ее. вероятно, получил. Как чувствует себя мамаша? Все, наверное, похаживает в церковь? Здесь они тоже есть, только меньше…
Обо мне не беспокойтесь. Прозьбу вашу удовлетворил. Пишите, жду, с приветом к вам Георгий. Передайте привет Михеевым, Лобановым и Отрошенко. Жду вашего письма. 8.5.44 г.
P.S. Бумаги не присылайте, она у меня есть».
«10.8.44 г. Здравствуйте, дорогие родители! Примите чистосердечный привет и тысячу наилучших пожеланий в вашей трудовой жизни.
Я чувствую себя хорошо. Со здоровьем благополучно… Мы не стоим на месте, а далеко ушли на запад от Ковеля. Желаю вам всего хорошего. Целую. Ваш Георгий.»
«11.8.44 г. Здравствуйте, дорогие родители! Примите чистосердечный привет и тысячу наилучших пожеланий в вашей трудовой жизни.
Сегодня получил ваше письмо, благодарю, что пишете по-прежнему регулярно. Я чувствую себя хорошо. Со здоровьем благополучно. Нахожусь недалеко от столицы Польши. Спасибо, что у вас все в порядке. Для меня это большое успокоение. Какие новости в Дмитрове? Извините, что так кратко и
бессодержательно мое письмо. Когда-нибудь пришлю поподробнее. Желаю вам всего наилучшего в работе и жизни. Прощайте, до встречи. Целую крепко, Георгий.
P.S. Привет всем знакомим и родним!»
Зарин Игорь родился в 1925 г. Окончил 8 классов. В 41-м он на трудовом фронте, строит оборонительные рубежи. Затем последовала школа снайперов, Кантемировская танковая дивизия, фронт, где уже находились его родители. 9 мая 1944 года пропал без вести.
«Здравствуйте, дорогая мама! На днях у меня был особенный день — я получил от тебя долгожданное письмо. Через день получил перевод. Деньги мне кстати. Скоро пойду фотографироваться и пришлю фото. Уже 2 месяца, как я учусь. Постепенно начинаю постигать военную науку. Учеба расчитана на 6 месяцев. Возможно, выпуск будет и скорей. Здесь я вступил в ВЛКСМ. В день Красной Армии принял присягу. Уже одел новую форму, погоны. Ну, мне расписывать о себе нельзя, не обижайся. Может, можно по окончании этой школы вызвать меня в вашу часть. Очень рад, что на вашем фронте дела идут хорошо. Когда будешь писать, вкладывай бумагу. О скорой встрече и не заикаюсь. Очень соскучился о тебе. Ну, ничего, будем надеяться на встречу. Пиши чаще. Крепко обнимаю и целую, твой сын. Привет дяде.»
«Дорогая мама! Твое письмо от 5.2.44 г. я получил. Если бы знал, что ты так близко, я бы побывал у тебя. Теперь же я от тебя далеко, километров за 250. Ну, все равно буду надеяться, может, будет какая оказия. У коменданта города Шепетовки узнавал о дяде, он ничего не знает. У трофейщиков тоже ничего не добился. Он, наверное, не на этом направлении. Да, в Плужном встретил друга Бориса. Одно время ездил на трофейной машине, она сломалась, и я снова в подразделении. Ну, пока все. Некогда. Крепко, крепко целую! Побывал в местах, где дядя Ваня служил на границе! Зарин Игорь. 1.3.44 г.»
Владимир Сомов погиб, освобождая Ставрополь. В критический момент боя фашисты бросили против его орудия танки. В поединке с ними и пал вместе с расчетом молодой лейтенант.
Родился Володя в Дмитрове в 1922 году. Учился с удовольствием, хотя и не был отличником. В классе был старостой, семиклассником возглавлял школьный учком. Война застала его курсантом артиллерийского училища.
«9.01.42 г. Дорогая сестренка! Рад за тебя, что хорошо работаешь. Трудовой фронт не менее важен, чем боевой, и славный труд в тылу залог успехов на фронте. Если бы ты знала, каково мне здесь сидеть и кушать белый хлеб с маслом и рисовую кашу с изюмом, когда в газетах писали о боях под родным городом. Много я отдал бы, если бы была хоть маленькая возможность быть там. Но у всякого свой путь. Видно, так нужно Родине. Я буду командиром и постараюсь быть хорошим, грамотным артиллеристом. Бить, нещадно, с ожесточением и наслаждением в душе истреблять фашистских зверей. Сожженные города и села, разрушенные памятники старины, поруганная честь матерей, сестер и жен зовет нас к благородной мести. За каждую каплю крови, невинно пролитой нашими людьми, мы выпустим ведро черной, поганой фашистской крови. Много терпел русский народ. Много хлебнул он горя и все-таки выходил из всех лишений, гордо неся голову. Перенесем и мы лишения этой войны, и наши потомки будут восторгаться нашим мужеством, стойкостью и верой в победу.
У меня жизнь идет нормально. День полон учебы. Урвал время от самоподготовки, чтобы черкнуть тебе письмо. Занимаемся очень много, и потому дни не идут, а летят, подобно снаряду. Но хочется, чтобы они летели еще быстрее. Ребята не пишут. Многие из них уже сложили свои молодые головы, а другие бьют немца, прославляя наше оружие. Ну, ничего. Придут хорошие времена, и мы, кто в дни своей юности перенесли тяготы военной жизни, вспомним с гордостью имена своих друзей, погибших смертью храбрых. Много мы перенесли, но впереди еще больше трудностей. Так неужели мы их не преодолеем? Мы, русские, советские, свободные люди? Конечно, преодолеем!»
«22.01.42. Привет, дорогая сестренка! Антонинка, завидую тебе, что ты была на передовых позициях. Боюсь, разобьют всех немцев, и мне нечего делать будет. Просто обидно. Военного брата услали в тыл, а гражданская сестренка разъезжает на передовой линии. Ничего, Тоня, твой брат будет умело бить врага. Учится он только на «отлично» и ждет с нетерпением того дня, когда за разграбленные и сожженные края родные, за нашу свободу он обрушит на голову врага стальную смерть огневого вала…»
«5.02.42 г. Здравствуй, Антонинка! У меня здесь все по-старому. Только погода здорово испортилась. Навалило много снега, ударил мороз. Температура доходит до 25 градусов, такого здесь не было 35 лет. Мы, правда, на улице почти не бываем, сидим в классах. Краткий срок обученияя заставляет нажимать на учебу. У меня в этом отношении все идет хорошо. Почти все «отлично». Я отлично понимаю, что здесь не школа. Здесь я буду в бою, перед лицом всего народа, сдавать испытания, а не перед столом экзаменатора. Там никто не подскажет. И, кроме своих знаний, мне не на кого будет надеяться. Ведь расписываться в своей неграмотности придется своей кровью и кровью порученных мне людей. Я верю в свои силы и возможности. А если придется умереть, знай: твой брат никогда не будет убит в спину».
«24.02.42 г. Добрый день, Антонина! Признаюсь, перед праздником ничего не писал, времени — ни минуты. И учеба, и подготовка к вечеру, и работа с отделением — уйма дел. К празднику пришел с круглыми «отлично». Получил благодарность в приказе от начальника учшшща. Одним словом, у меня все идет хорошо. Напрасно беспокоишься. Просто обидно. Вот когда буду на фронте, и то не нужно думать о плохом, а о том, что наконец-то твой братишка поехал защищать Родину, он им покажет, что не даром государственный хлеб ел. Ничего, будет еще хорошее время, тогда на досуге расскажем друг другу много-много интересного.»
«11.04.42 г. Дорогая Антонина! Я обещал тебе писать чаще, но времени совершенно нет. Когда ты получишь это письмо, моя учеба будет подходить к концу или уже кончится. Сейчас такая горячка, просто невероятно. По всем предметам (16) идут зачеты, да еще контрольные работы. С подъема до отбоя ни минуты. Желание скорее кончить учебу так велико, что я, пожалуй, готов заниматься по 20 часов в сутки, лишь бы скорее закончить программу… Будет еще хорошее время. Надо только быстрее разбить, уничтожить всех этих людоедов-фашистов. Только что принесли письмо, написанное Сергеем, мамой и папой. Оно меня очень обрадовало. Ведь у нас такие замечательные родители. Сергей пишет, что ты теперь кандидат ВКП(б). Вот за это я тебя расцелую. Ты просто молодец. Быть коммунистом большое дело. В этом надо иметь глубокую убежденность. Я буду поступать в партию на фронте. А пока своей работой и учебой готовлю себя к почетному и славному званию коммуниста «.
«18.06.42 г. Дорогая Антонинка! Здесь я немного понюхал войну, но еще плохо распробовал. Спешу попасть па настоящее дело. Привет всем нашим. Целую. Владимир».
Далее последовали бои, о которых так много размышлял Владимир. Воевал недолго.
«Бузулук. 22.3.42 г. Здравствуй, дорогая Клавочка! Шлю свой искренний, сердечный привет и пожелания успехов в жизни и твоей работе. Клава! Прошел уже месяц, как я нахожусь в рядах Рабоче-Крестьянской Красной Армии. За такое опоздание извещения о себе прошу меня простить, ибо ежедневно приходится работать не считаясь со временем «.
Продолжение письма с обратной стороны от 1 мая 1942 г.:
«Привет с Ленинградского фронта! Клава, сама видишь, какой большой промежуток времени, а я только заканчиваю это письмо. Объясняется это одним — днем занят работой, а как стемнеет — отдыхаем, но написать письма нельзя — темнота, свет зажигать воспрещено, потому что можем обнаружить себя. Коротко о себе. Самочувствие хорошее, в поездке по железной дороге были почти 20 дней. Ехали до Москвы, стали на Октябрьскую линию и через Калинин, Бологое прибыли на Ленинградский фронт, где сейчас и находимся.»
«12.4.42 года, г. Пенза. Здравствуйте, мои дорогие и любимые родители мама, папа и сестра Галина! Шлю я вам свой искренний, сердечный привет и желаю наилучших успехов в делах ваших.’ Пишу это письмо с дороги на фронт, что хотя и не позволено, но надеюсь, вы его получите. Мама и папа! Пне хочется одного, чтобы все вы сейчас, в тяжелых условиях войны, как можно лучше сберегали, сохраняли свое здоровье. Это основное и главное. Если нельзя купить на деньги, приобретайте на обмен, сейчас о роскоши и хороших вещах думать не надо, от них сыт не будешь. Велосипеды, которые висят и, возможно, частью поржавели, нам будут не нужны. Это не крайняя необходимость, обменивайте в наилучших условиях, имея в виду, что запас карман не трет. Теперь немного о себе. Я живу сравнительно хорошо, кормление 2 раза в день, о чем я уже писал. Получаем хлеб 750 гр., сахара на день 25 гр., и обед и завтрак. А сейчас вот уже двенадцатые сутки находимся в пути по направлению к Москве, но не знаю, где, а повернем на запад. Проехали Куйбышев, Пензу, в Кизиле хорошо помылись в бане, а в Кузнецке я постригся полубоксом. Вот, в основном, все, что я хотел сообщить. Когда будет известен новый адрес, немедленно сообщу. Пока до свиданья. Крепко всех целую. Остаюсь жив и здоров, ваш Алексей».
Это письмо Алексея Ваванова, разделившего судьбу поколения начала 20-х годов. Родился, учился, призван в армию, прошел курс подготовки, прибыл на фронт. И погиб.
На тихой в предвоенные годы Комсомольской улице Дмитрова, в большой рабочей семье Некрасовых жил смелый парнишка Павел. Родился в 1922 году, закончил 7 классов, стал работать монтером. Учился в Каминском летном училище, стажировку проходил в Клину. Здесь и застала его война. В октябре 1941 года на 20 боевом вылете Павел Некрасов был ранен. В письме родителям 18 марта 1942 года писал:
«Немецкая свора, как ни рвалась, но все же не смогла прорваться к нашему городу, отрубили им поганые руки. Очень жаль, что не пришлось мне подраться за наш город, а также за весь район Дмитровский. Ну да ничего, еще много времени впереди, и не исключена возможность, что снова поеду на фронт. Живу сейчас хорошо, чувствую себя прекрасно. Вы беспокоитесь за мои ранения, это лишнее, т.к. они зажили, правда, осколки дают себя знать. Ну это ничего, бывает куда хуже».
«Работаю по-старому. Летать приходится много, но все это ничтожно по сравнению с фронтом, здесь отдыхаю,» — писал Павел, обучая курсантов Новосибирской школы летчиков, т.к. к боевым самолетам комиссия не допустила. И он все силы отдает подготовке летчиков.
В мае 1942 года родители получили новое письмо:
«Добрый день, дорогие родители папа и мама. Письмо ваше получил. Прошу, пожалуйста, за нас не беспокоиться, т.к. я живу сейчас хорошо, а также и Петр. Мы всем необходимым обеспечены, за нас заботятся партия и правительство. Красная Армия, в которой мы служим. Нам деньги не нужны совершенно, т.к. если и понадобятся, то на личные расходы, и мы должны и обязаны помогать вам, т.к. вы нас растили и воспитывали, вы в настоящий момент находитесь в худшем положении, вам еще нужно воспитывать четырех наших братишек и сестренок, чтобы они выросли такими же крепкими и здоровыми, как мы с Петром. Мама и папа, я очень прошу вас писать, в чем вы нуждаетесь, и мы должны помочь вам, т.к. мы ваши сыновья. Мама, я прошу тебя лечиться и не запускать болезнь. Я живу хорошо. Хожу на охоту в свободное время. Уток здесь очень много, есть гуси. Ружье, дробь и порох есть. Недавно с моим другом купили «крякушу”, дикую утку. Хотим сходить после мая попробовать, как пойдет дело с ней. Сейчас у нас стоит теплая погода, ходим без шинелей. В конце мая- месяца должны выехать в лагеря. Крепко целую, сын Павел ”.
Но вот Павел снова в кабине боевого самолета. Награжден орденом Красной Звезды. Ранен, снова госпиталь. Но полон оптимизма:
”18.4.43 г. Здравствуйте, дорогие папа, мама, Лена, Леля, Вова, Ваня! Поздравляю вас с праздником 1 Мая и желаю всем вам здоровья и много лет жизни, а также родным тете Кате, дяде Семену, тете Саше, тете Нюре. Дай бог, чтобы с приходом весны и в наш дом пришло счастье, которому бы мы все с вами радовались. Мое здоровье очень хорошее, и, наверное, к концу этого месяца я выпишусь из госпиталя и смогу снова приступить к жизни, которая так разнообразна в наше время, а сейчас я считаю, что я только существую, а тело мое в руках врачей. А если фортуна и улыбнется, то, может быть, что и навещу вас, дорогие мои. Извините, что мало пишу. Ваш сын Павел”.
На этот раз врачи неумолимы: «Больше не летать». Но и на этот раз Павел Некрасов добивается отправки на фронт. Пехотинцем. 28 мая 1944 года наш земляк Павел Константинович Некрасов погиб.
Орехов Борис Дмитриевич. Родился в 1923 году, закончил 10 классов в 1941-м. С начала войны призван в Красную Армию, направлен в Рязанское артиллерийское училище. В конце 1942 года был уже на передовой. Погиб осенью 1944 года. Корректируя огонь наших батарей, вызвал огонь на себя.
«Здравствуйте, дорогие мои мама, бабушка, Люся и Ольгунчик! Шлю вам горячий привет и крепко-крепко целую. Вчера вечером получил ваше письмо, за которое очень и очень благодарю. А то ведь уже довольно порядочное время, как я от вас не получал писем. Живу сейчас замечательно, жив и здоров, с каждым днем идем все дальше и дальше на запад. Бьем поганых фрицев повсюду. И с каждым днем становится все радостнее и радостнее, ведь теперь недалече тот день, когда мы снова встретимся и соберемся все в свой дом. Мама, где Миша, не знаю, прислал письмо, что выписывается, а адреса нет. Как вы там поживаете, как ваша жизнь? Как огород, бабушка? Наверное, вспоминает меня, хоть и ругался, а все-таки помогал. Родные мои, пишите мне чаще и побольше, ведь каждое письмо приносит столько радости! Вот уже 2 дня, как мы на отдыхе. Немного отдохнем, а там, наверное, на другой участок. Ну, бывайте здоровы. Привет всем жителям нашего дома! Крепко целую, ваш сын Борька «.
Анатолий Уральский родился в деревне Бeстужево Дмитровского района в 1925 году. Учился в Рогачеве, затем в Дмитрове, закончил 10 классов школы номер 1. Направлен в военно-инженерное училище. На фронте с июля 44-го. Освобождал родную землю, сражался в Польше, Пруссии. 8 марта 1945 года погиб.
«4.4.43 г. Добрый день!!! Здравствуй, дорогая мама! Шлю тебе свой курсантский привет и желаю всего хорошего в твоей жизни. Мама, я тебя очень прошу, нашей, пожалуйста, мне подворотничков для гимнастерки и кителя. Если ты думаешь когда-нибудь приехать в училище, чтобы навестить меня, то приезжай только в воскресенье, т.к. в этот день у нас больше свободного времени. Живем мы очень хорошо, только скучаем немного по дому. Я нахожусь вместе с Ваней Михайловым, который жил на улице Водников, 7. До свидания. Передай привет всем родным и знакомым. Из нас будут готовить саперов-подрывников. Толя».
«21.7.44 г. Здравствуй, дорогая мама! Шлю тебе горячий привет и желаю лучшего здоровья в твоей жизни. Вчера мы прибыли к пункту своего назначения. Двигаться нам пришлось не только поездом, но и на автомашинах и пешком. Через несколько дней (2-3 дня) получим назначение в свою часть. Вообще скоро будем воевать и гнать немцев дальше на запад. Мама, ты обо мне не беспокойся. Пишу это письмо, сидя за самодельным столом в одной украинской хате. Передавай привет всем родным и знакомым, а также Лиде, Соне, Вале. До свидания. Анатолий ”.
«Здравствуй, дорогая мама! Шлю тебе привет и желаю наилучших успехов в твоей жизни. Сейчас пишу тебе уже 2-е письмо, потому что имеется еще бумага. Написал уже 3 письма в Москву, тебе и в Бестужево, но вот не знаю, получу от вас из деревни или нет. Мама, еще прошу тебя, сообщи адрес Лиды и Сони. Иногда хочется им написать по письму, но вот забыл номера их домов. От тебя получаю письма чаще всех, за что я тебе, мама, очень и очень благодарен. А вот от меня иногда не бывает писем дольше потому, что иногда негде опустить их. Ну, до свидания. Желаю всего наилучшего, мама! Крепко целую. Анатолий. 4.12.44 г.»
«6.12.44 г. Добрый день! Здравствуй, дорогая мама! Шлю тебе горячий привет и и желаю наилучших успехов в твоей жизни. Вчера вечером получил твое письмо, за которое очень благодарен. Вчера же тебе отправил сразу 3 письма. В своем письме ты интересуешься, как живут люди в Польше. Я видел, как живут крестьяне, имеющие свою землю, и крестьяне, работающие на пана. Все они живут гораздо беднее, чем у нас в Московской области. Особенно плохо живут панские крестьяне, у которых земли совсем нет. Живут они по 2 семьи в небольшой комнате. В комнатах грязно, пол земляной. Хорошо живут только крестьяне, имеющие много земли, да помещики, но таких в Польше не очень много. Польша любит деньги. Здесь все дороже в несколько раз, чем у нас в СССР. Вообще гражданская жизнь не очень приятная. Мы-то живем в России еще хорошо, хотя и война. Если вернусь после войны домой, то расскажу обо всем подробнее. Мама, у меня к тебе просьба. Ты должна отыскать ребят или девушек, с которыми я учился, где они сейчас, что делают? Я не знаю об них ничего 2 года. Мама, ты, вероятно, знаешь, где живет Лидия Руфовна Горшкова, можешь сходить к ним и узнать от ее дочери Кати все адреса моих товарищей. Она, вероятно, их знает. Передавай привет псам родным и знакомым, а также Лиде, Соне, Вале и Гоне. Писать больше не о чем. До свидания. Крепко целую. Анатолий».
1941 год. Выпускники 41- го обивают пороги военкоматов. Некоторым “повезло» — они уже в дороге на фронт. А Евгении Петухов еще ждет своей очереди. Но вот и 26 октября покидает Дмитров. Уходит, чтобы не вернуться. О его восприятии войны, о боевом пути за 18 месяцев поведают солдатские письма. В них — превращение школьника в бывалого воина.
«Здравствуйте, дорогие! Вот уже 5 дней, как я нахожусь в походе. В Дмитрове нам дали красноармейское обмундирование: бутсы, галифе, гимнастерку, плащ-палатку. Командует нами Титов. Командир он хороший. Вначале было легко, но потом потруднее. Вещи везли на повозках, а сами шли пешком. Дорога от Дмитрова до Загорска скверная. Шли по колени в грязи. Спасали меня только бутсы. 2.11.41 г.»
«Пишу я вам из города Орьев-Польского Ивановской области. Вот куда уже ушел я за полторы недели! Октябрь встречаю в городе. Каждое утро поднимаемся с пола, умываемся, пьем чай с сахаром и без сахара, едим когда вареное мясо с хлебом, чаще — сухари, и идем в путь-дорожку дальнюю. Приучаюсь к армейской жизни. Походная жизнь сближает людей. Я познакомился с Борисом Шилиным из Яхромы. Всю свою жизнь заношу в дневник. Частенько мечтаю о том, когда мы все встретимся в милом доме на Исторической площади. Да, то должно быть! 6.11.41 г.»
«Нахожусь в селе Кудринка в 20 км от Александрова и в 40 км от Юрьев-Польского. Можете поглядеть на карту и увидеть путь моего похода. Повидаю везде жизнь. 2 ноября, воскресенье, находился в Александрове. Ночевали на сцене клуба. В клубе — танцы под радиолу, а мы с мокрыми ногами. Ночь переспали, завернувшись в плащ-палатки.»
«В настоящее время идем на Суздаль. В Суздали хорошо бы остаться. Скитаться жутко надоело. Скорее бы кончить кочевую жизнь и начать жизнь на месте. Тогда бы можно было получить дорогую весточку из дома. Сразу настроение поднимется.13.11.41 г.»
”Теперь насчет письма. Письма ваши меня всегда, как и каждого, радуют. Получив письмо, как будто побываешь дома, сразу чувствуешь, что тебя не забывают и ты являешься таким же членом семьи. Вы пишете, что с питанием плохо, это и понятно. Ведь неприятель был у самого города. Все, должно быть, увезли. Да, вам трудно живется. Но хорошо, что вы не унываете и являетесь патриотами Родины. Главное сейчас — не унывать, не вешать носа. Как можно легче пережить это время, а там будет легче… Теперь несколько слов о своей жизни и прошедшем празднике, 24 годовщине РККА. Учебный день проходит в напряжении. Заканчивается он, в основном, в 4 часа. Время занятий в большинстве на улице. Уже становится тепло. Солнце греет крепко. Чувствуется весна. Ведь скоро, дорогие мои, прилетят грачи. В последние дни, вчера и сегодня, похолодало, а так все время оттепель, с крыш капает. Праздник провел хорошо. Целый день проходили соревнования. Накормили по-праздничному. Просто-таки пальчики оближешь!
Ходил смотреть кино «Чапаев». Вообще день провел весело. 28 февраля 42 года «.
«В поход ходили на 25 км, с учением на лыжах. Я от лыж отвык. На спине порядочно было груза, так что идти пришлось нелегко. Я чувствовал себя неплохо, т.к. подкрепился сухарями и кусочками печенья из посылки. Вечером пришли в деревню и расположились на ночлег. Хатенка попалась теплая. Жарко горела печурка, плохо только, что по нам бегали тараканы. Нас в доме 5 человек. Из походной кухни получили котелок на двоих горячего рисового супа с мясом. Пили чай с сахаром (выдали по 50 гр.). Утром встали в 6 часов, поели горохового супа, запили чаем. «Противник» уже входил в деревню, и мы отступили. Вообще поход прошел интересно, но трудновато. Я порядочно устал, вот такие дела… Ну, дорогие мои, можете меня поздравить. Ведь вы знаете, что я давно хотел, да и вы желали того, чтобы я вступил в ряды Ленинского комсомола. И вот это свершилось! С марта 1942 г. я член орденоносного комсомола. Я горжусь званием члена комсомола и постараюсь его оправдать. 3.4.42 года».
«Здравствуйте, мои дорогие! Начинаю писать вам письмо, используя строки летописца из «Бориса Годунова» — «Еще одно, последнее сказанье, и летопись окончена моя”. Да, это будет мое последне сказанье (из училища), и летопись, начатая 1 декабря 41 г., заканчивается в конце мая 42 г. Да, мои дорогие, сейчас идут зачеты. Но зачеты проходят не по четкому расписанию, иногда в день сдаем по 2 зачета. Недавно сдал зачет по тактике — «отлично». Сегодня сдавал физо — «хорошо» — и строевую подготовку — «отлично» завтра идем стрелять на стрельбище из станкового пулемета и, наверное, будем сдавать матчасть. На ином зачеты кончатся. Сейчас писарь находится за работой. Все уже почти оформлено. Занятия идут вне рапсписания. Иногда после завтрака уходим на 8 часов с пулеметом па окраину Владимира в зеленую лощину и стреляем. Кто стреляет, а кто бросает гранаты. 22.5.42 г»
Училище закончено по ускоренной программе на «отлично». Армия получила новую группу лейтенантов. Пошли пути-дороги, сначала к месту формирования, затем к фронту.
«У нас время летит, как скоростной самолет. Весь день, кроме наряда, проходит совсем незаметно. Утром встаешь, умоешься и на завтрак, а после почти всегда марш на разные дистанции с применением технических средств. За день порядочно упаришься, но как только придешь до дому, до хатки, то усталость постепенно спадает. Наутро то же самое. Сами знаете: такова уж армейская жизнь. Если в начале было трудновато, то теперь уже немного легче…»
Я вместе со своей группой все время усиленно занимался. Очень часто участвовал на учениях. Все это было интересно, но и трудно. Если выходили в 6 часов, то прибывали к отбою. Все время штурмовали различные укрепления «врага”. Жил я хорошо.Р Расположилисьнедалеко от города В. В этом городе много домов сожжено, разрушено. Живут в амбарах. Сердце вскипает, когда посмотришь на разрушения. Если дома я видел все это на страницах газет, то теперь вижу наяву. Деревни стали не деревни, а пустыри. Если бы вы могли увидеть то, что я, увидели бы рощицу или луг с торчащими печными трубами, а кругом бурьян. Да, все это видеть даже страшно… Разместили нас в дебрях, живем в землянках. Ночью на улице холодно, а у нас в землянке тепло. Горит печка, а я сижу и думаю, мысленно переношусь к вам… Теперь уж, наверное, в бой за Родину, в бой за Сталина! 24.9.42 г.”
«Это письмо пишу из своего местопребывания. Кончились мирные учения на лугах и полях. Теперь нужно будет все это показать практически. В дороге я любил сидеть у двери и глядеть на поля. Да, поля, поля после поганого фрица. Среди бывшей такой богатой местности теперь видишь искошенные луга, сожженные деревни. Из больших деревень со 100 и более дворами остались по 4-5 дворов, да и то разрушенных. После много с ненавистью относишься к немцам. От фронта недалеко. Скоро вступим в действие. 6.10.42 г.»
«Живу пока по-прежнему. В бои пока не вступаю, но думаю, может быть, пока к вам идет письмо, я буду драться с проклятым фрицем. Скорей бы. I8. 10.42 г. «
«Нахожусь не так близко, но и не очень далеко от города «О», но на обратной его стороне, на «ЮЗ». Да, если вы поймете, то я забрался «за пазуху» к немчуре. Жизнь на вид однообразная, но если копнуть поглубже, но и много интересного, много радостей и есть несчастья. Иногда нападает тоска. Вот эту тоску только и разгоняют письма. Они для меня, как влага для растений. Каждому письму радуешься, что маленький ребенок радуется новой игрушке. Они придают бодрость и жизнь, поэтому я думаю написать лозунг «Как можно больше писем!» Одет я сейчас хорошо. Выдали все теплое, да и красивое. Хоть езжай на парад! Но маршировать придется па заснеженных полях. 24.11.42 г.»
И вот фронт, первый увиденный враг, первое наступление и первое ранение.
«Милая мамочка! Не глядите, что пишу я вам тик безобразно, ибо сижу в дзоте и в великой тесноте. Сижу, скорчившись, и на полевой сумке пишу письмо, теперь я уже в другой части. Стою сейчас на самой передовой линии. Расписывать много не буду, т.к. сегодня жив, а завтра нет. Но об этом я никогда не думаю, да и не советую вам. Живу, между прочим, весело. Все время играет оркестр из немецких автоматов и пулеметов, да вдобавок басит разрыв мин и минометов. Я уже за 10 дней к этому привык. Ходишь, а пули свистят, как шмели. Немцев видел, но убить пока не удалось. Ходят, подлецы, пригнувшись, в землянку и обратно. 22.12.42 г.
» Я живу по-старому. Конечно, изменений много, но писать о них нельзя. Вообще бью поганого фрица и буду бить до полного его уничтожения. Я думаю, что скоро мы его крепко погоним на запад. Сейчас, когда я пишу вам эту весточку, в мою землянку светит весеннее солнце, и его лучи как бы ласкают меня. Время, время идет уже к весне. Поля освобождаются от снега, но иногда начинает мести, и бойцы говорят: «Внук идет к деду». Нос и ноги в порядке. Я в 35 градусов мороза с ветром ходил в одной телогрейке, и хоть бы что. В армии никогда не заболеешь. Да и одеты в валенки с 2 портянками. Свободного времени на фронте нет, и очень мало вместе с газетой прочтешь и книжечку. Да, милая мамочка, книгу. Я никак не могу бросить, она ко мне как бы прикреплена здоровыми болтами. Жилье наше — землянки. Очень культурно оборудованы, часть из них фрицевские. В землянке печки из кирпича или бочки. Кроватью у нас служат нары, а на них хвоя. Вообще по-фронтовому, культурненько. 5.5.43 г.»
«Я, как всегда, жив, но здоровым себя считать не могу, т.к. ранен 13.3.43 г. при наступлении. Раны не так опасны. Так что за меня не беспокойтесь. Я скоро выздоровлю и опять пойду бить немца.»
Евгения Петухов снова на фронте, бьет врага, радуется жизни, пробуждению природы, мечтает о встрече с родными. Но не судьба… 23 апреля 1943 года с фронта пришло в семью горе.
«Здравствуйте, родители нашего командира, лейтенанта Петухова Евгения Ивановича. В данном письме сообщаем вам о том, что в боях с подлыми немецко-фашистскими захватчиками, во время наступления тяжело ранен ваш сын, командир взвода лейтенант Петухов Е.И. 13 апреля, после ранения, он был отправлен на излечение в госпиталь, где после непродолжительной болезни, 21 апреля, скончался, и похоронен в деревне Алферова Смоленской области. Товарищ Евгений Иванович Петухов был смелым и отважным командиром в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, воином-героем Красной Армии. Мы отомстим фашистам за смерть вашего сына…»
Евгению Петухову не было еще и 19 лет.
А.Тягачёв.
